Могла ли я думать, что воспоминания накроют так внезапно?

держаться до последних сил за гордость, что победит - она или любопытство?

у гордости несомненно есть преимущество - пять минут ровного дыхания, и интерес пропадает

P.S. Дом Периньон за 16 тысяч ничем не лучше шампанского, скажем, за 2000...

K...

---

Я не могла знать, что мы с ней принадлежали к двум разным породам людей. Елена любила сильнее, чем холоднее с ней обращались. Я же наоборот: чем больше меня любили, тем сильнее любила я.
И я следовала инструкциям, которые становились всё более тягостными, но выполнять которые было несложно.
Взгляды Елены становились все настойчивее и мучительнее, потому что, чем безжалостнее лицо, тем удивительнее на этом лице кротость. И нежность её глаз-стрел и рта-чумы распаляли меня все больше.
В то же время, мне хотелось ещё больше защититься от неё, я становилась ледяной и колючей,а взгляд красавицы светился любовью и лаской.
Это было невыносимо.

---

Поздним вечером вытряхнуть пепельницу полную на столе
Перед сном. (наутро скажешь себе мерси).
Посмотреть, как стрелки сходятся на нуле и втором нуле
На невидимой нам оси.
Приоткрыть окно, отдернуть штору, закончить свет.
Лечь и выдохнуть запах пороха: нет, нет, нет.
И летит волшебное слово в густую тьму
Не чему-то, не о чем-то и никому.
Никуда осенний рассвет от тебя не денется.
Будет новое утро
и кофе, и чистая пепельница.
Засыпать под аккуратные ветра шорохи,
Выдыхая такой отчетливый запах пороха
После выстрела.

---

09.09.2012 в 16:58

Пишет  Dritatysha:

27.06.2012 в 01:57

Пишет  ule4kka:

Марта Яковлева

что остается, когда заканчиваются отношения? казалось бы ничего - ну, поменяй статус в социальной сети, сообщи подружкам, выпей с ними водки, ну ладно проревись что ли, и двигайся дальше. но на самом деле все самое главное остается в нас. и даже не у нас в шкафу, откуда они забыли выгрести сорокпятую рубашку или джинсы, а у нас в голове. вот это подлинная настоящая беда, от которой нет спасения.
все эти места. бульвары. площади. реки. каналы. такое ощущение, что на географической карте не осталось мест, которые не были бы связаны с вами. вы были здесь, а вот сюда только собирались, построили громадье планов, даже отель выбрали в интернете, именно такой, какие вам всегда нравились... все названия улиц напоминают, ассоциируются, раздраконивают чертову пропасть внутри и такое ощущение, что даже рекламные плакаты разговаривают с тобой. "до свидания" говорит тебе растяжка по дороге в аэропорт и ты начинаешь рыдать - до какого блин свидания? нету их, и не будет никогда. "доброе утро" говорит тебе доброжелтаельная девушка в форме на плакате социальной рекламы и ты снова начинаешь рыдать. потому что раньше доброе утро это была смска, самая нежная и желанная. или шепот в ухо в спутанные ото сна прядки. или телефонный разговор хриплым ото сна голосом, когда еще и не проснулись толком оба на разных концах земли, но уже хотят слышать друг друга снова. а теперь доброе утро - это пустая фраза проводницы в форме и тишина и боль внутри.
все эти запахи. черт, в дьюти фри лучше вообще не заходить. про каждый аромат можно слагать свою легенду. и уж не думай даже взять с полки флакон и прислушаться к запаху. воспоминания нахлынут как мухи на выкипившей кисель, и будет не протолкнуться. вот спина в каплях после душа и утыкаешься в лопатку, и запах геля и кожи сводит с ума. вот щека гладкая после утреннего умывания и отпечаток подушки еще не стерся, и целуешь, и носом поводишь, и пропадаешь совершенно и выныриваешь уже в завтрак со свежемолотым кофе и гренками. запах кофе.... еще один запах, который всегда сразу пропарывает сердце изнутри и включает режим воспоминаний. и даже если отдать эти запахи кому-то чужому, то еще больнее резонет диссонанс, и ничего, ничего, ничего не выйдет. к черту.
все эти слова, наконец. чертовы ассоциации. невозможно же теперь, положительно невозможно, чтобы кто-то называл кого-то теми же словами. чтобы где-то в мире существовала любовь, когда для тебя она кончилась. невозможно, если вдруг кто-то по ошибке, по привычке, из неизбытой нежности назовет тебя так, оговорившись.... все раздирает внутри металическими крючьями память.
хочется свернуться комком и тихо поскуливая проваливаться в дрему. и провести в ней лет сто пока память не закончит ставить над тобой свои эксперименты. пока не отпустит боль, и не станет возможным говорить с другими, не оборачиваясь по сто раз назад и не проверяя на автопилоте давно молчащий телефон. места, запахи, слова, вещи.... дело не в них. дело в том, что воспаленное сознание реагирует на них как замок на скретч карту и врубает старую мелодию. старую мелодию о любви, которую кто-то другой объявил несуществующей.

UPD и совершенно неважно сколько длилось это чертово вместе, да и было ли оно вообще - пропитываешься человеком сразу, как ватка, пронесенная рядом с влажной струей. и дальше, сколько ни отжимай себя, насухо все равно не получится. то тут, то там окажется, что застряла частичка, и ноет, и болит, и царапает, как заусенец - и откусить неудобно, и задеваешь все время. растворяю человека собой и он превращается в любовный сок сердца, в нежность, стоящую комом в горле, в беспрестанное желание говорить - не важно о чем, в жажду прикосновений, понимания, принятия и примерно еще тысячи вещей. поднимаю глаза на него, такого вот важного и значащего и обнаруживаю зияющую пустоту, в которой ничего кроме пустых воспоминаний о несбывшемся и пары холодных танцев. отпусти, отпусти, отпусти - твержу себе надоевшим, заученным, заезженным как пластинка голосом радио-диктора. хватит, хватит, хватит - скандируют измученные моими слезами и жалобами подруги. а оно пускает корни в размякшем от воды сердце, и прорастает, и вьется, и набирает силу, и маленький красный цветочек, которому вроде бы разрешили притулиться под кроной у большого дерева, вдруг превращается в красный огненный вихрь, в сложные джунгли, в феерию красок. он разламывает весь мой сад, он опутывает как лиана все мои деревья, он перекрывает кислород и из самого сердца стремится куда-то к поднебесью, пока у его корней все полыхает алым... пусть же он растет, пусть - говорю я, - и опускаю руки. пусть он будет таким, как ему хочется. и виановская чахотка пожирает меня словно хлою. ох уж эти тропические цветы. ох уж эта л...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

как много вокруг некрасивых людей.

---

Напиваюсь в стельку, в одиночку.
Хотела написать про секс, но потом передумала.
Внезапно не хватает общения.

---

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Почему-то эта книга мне вспоминается после Пасхи. Нет-нет, я вовсе не думаю о христианских праздниках, когда вспоминается, скорее навевает ощущение весны, "рождение" природы, тепло и солнышко которое сейчас и не особо есть.

И я просто не могу не напомнить моим старым френдам и не познакомить новых с презабавнейшим творением Полумрака. Сайт автора

Натаниэль - это еще одно имя Сатаны.Только тут иной взгляд на вещи,комичный и очень даже живой!

"– Я, конечно, могу ещё раз объяснить. Но не буду. – сказал Натаниэль. – Просто
прими к сведению, что Он хотел, чтобы вы их ели, а говорил, чтобы вы их не ели,
чтобы потом вы Ему не говорили, что вы их ели по Его приказу. Или что Он вам
разрешал.
– Ничего не знаю, – сказал Адам, – он мне настойчиво несколько раз подряд
повторил, чтобы мы не трогали этих яблок.
– Я видел. – сказал Натаниэль. – Он специально тебя несколько раз переспросил,
подвёл к дереву, заставил запомнить – где оно, заставил сорвать и понюхать
яблоко, потом ещё восемь раз спросил, понял ли ты, что нельзя рвать яблоки.
Потом Он потерял терпение и велел мне заняться этим.
– А чё он терпение-то потерял?! – удивился Адам. – Я ему отвечал «да, понял, не
дурак, да, с прошлого раза понял, да уже давно понял, можно не повторять, да,
яблоки, да, не есть, да, ртом не есть, да, понял, да, я понял уже». Кто вообще
терпение-то должен был потерять?
– Я. – сказал Натаниэль. – Причём уже давно. Вот не знаю как ты, – сказал он,
поворачиваясь к Еве, – а вот он точно по Его образу и подобию.
– А почему их есть-то нельзя? – спросила Ева, загорающая на травке.
– Вот!! Вот этого вопроса Он ждал! Потому что это яблоки познания Добра и Зла.
– Серьёзно? – спросила Ева. – И что?
– Ну если вы их съедите, – сказал Натаниэль, – вы познаете Добро и Зло. И будете
подобны Богу.
– Мне казалось, – сказала Ева, – что мы и так подобны Богу. В этом и была суть,
так сказать. По образу и подобию, ты же сам сказал. И что вообще такое Добро и
Зло?
– Съешь – узнаешь! – с надеждой сказал Натаниэль. Время поджимало. – Ну
послушайте, неужто вам не любопытно?
– Ну Он же не зря велел нам их не есть, – сказал Адам, – Он просто так ничего не
делает. Вот взять хотя бы ноздри. Казалось бы, они совершенно случайно такого же
размера, как пальцы…
– Прекрати, – сказал Натаниэль, – я понял. Конечно не просто так. Он вас
собирается выгнать из Рая.
– Фигасе! – сказал Адам. – И че, ты думаешь, я теперь эти яблоки буду жрать?
– Поверь мне, – сказал Натаниэль проникновенно, – если Он захочет вас отсюда
выжить, он придумает способ. А так ещё напутствие на дорожку. Термос, бутерброды.
– Так а что такое всё-таки эти твои Добро и Зло? – спросила Ева.
– Ну моё там только Зло, – сказал Натаниэль, – я заместитель по Злу. Но это в
целом приятные вещи. Понимание. Осмысление. Нагота.
– Нагота? – спросила Ева, осматривая себя. – А что не так с наготой?
– Ну вот сейчас ты нагая.
– Ну допустим, – согласилась Ева, – и что дальше?
– А так ты поймешь, что ты нагая. И тебе станет стыдно за твою наготу.
Ева подняла брови.
– И что это такое? Добро или Зло? – спросила она. – По-моему, это больше похоже
на Комплекс Неполноценности.
Натаниэль протянул ей яблоко.
– Ну давайте, не подставляйте меня, – сказал он жалобно, – ну пожалуйста…"

– Потрясающе. – сказал Господь, провожая взглядом Адама и Еву. – Не думал, что ЭТО будет трудно. Вот что угодно думал, но что уговорить их есть яблоки будет трудно – не думал.
– Не фовофи, – сказал Натаниэль с набитым ртом, – я пфямо ффпотел.
– А в Книге, между прочим, – сказал Господь, – сказано, что запретный плод сладок. Надо было им просто сказать «съели по яблоку и пошли прочь»…
– Фообще-то нет, – сказал Натаниэль, хрустя яблоком, – довольно кислый. Как Ты умудрился запихать всё Добро и Зло в одно яблоко? Это ты заранее как-то предусмотрел, да? Блин, какая гадость, аж скулы сводит. Типа, они и так всё знали, но от яблока всё вспоминали?
– Да это обычные яблоки, – сказал Господь, – с первой попавшейся яблони. Ты что? Кашляй, кашляй, задохнёшься! Дай я тебя по спине похлопаю…


– Грехи? Какие грехи? – воскликнул Бог. – Первый раз слышу о каких-то грехах!
Он вытащил изрядно потрёпанную книгу в жёлтой обложке. Книга была озаглавлена большими буквами «Творение для чайников. Станьте Творцом Всего За Семь Дней При Помощи Простых, Иллюстрированных Примеров!!!»
– Тут ничего не сказано о грехах! – воскликнул Он. – Никаких грехов!
– Ну не знаю, – сказал Авель, – ты же выгнал папу с мамой за яблоко. Они совершили грех и ты их выгнал.
– Первый раз слышу, что это было «за яблоко». Кто тебе это сказал?
Авель кивнул в сторону Змия.
– Опять ты, Отец Лжи! – воскликнул Господь.
– Натаниэль, если хочешь. – сказал Змий. – Для друзей я Натаниэль. Меньше официоза.
– И что это за грехи? – спросил Господь.
– Ну грехи… В общем, ты говоришь людям – что им нельзя делать, я подбиваю их делать это. После смерти мы все втроём собираемся и судим да рядим, кто победил – ты или я. И так силы Добра и Зла сражаются за каждого человека.
– Во-первых, что значит «каждого»? Ты представляешь, сколько их будет через, скажем, семь тысяч лет?!
– Тем интереснее игра. – сказал Натаниэль.
– Во-вторых, нельзя как-нибудь обойтись без меня? В конце концов, я не Добро и не Зло. Я Всё.
– Ты упустишь возможность так хорошо развлечься?…
Господь задумался.
– Ерунда. Все знают, что нельзя делать то, что я приказал. То есть что я приказал не делать. В общем, кто согласится тебя слушать?
– Да были тут двое… – сказал спокойно Змий. – Знаешь, одного звали Адам… Второго Ева…
– Ну хорошо. Двоих ты выиграл. Но этот мой.
– Не думаю, – сказал Змий, – на нём грех его отцов, и он не искуплен.
– Ну у него только один отец, вообще-то. Если, конечно, ты не постарался.
– И тем не менее. Он отправляется в Ад. Пока кто-то не искупит его грех.
– Эй! Ты, там! Не шути так!– воскликнул Авель, начиная нервничать.
– Погоди, это что, все дети будут виноваты в грехах родителей? Так не пойдет.
– Ну его родители ослушались самого Тебя…
– Ты же сам сказал, что грех – это когда ослушаются Меня.
«Чёрт», подумал Натаниэль, «когда это мы подружились с логикой?»
– И потом, – продолжал Господь, – как я вообще когда-нибудь выиграю? Они все будут их дети! Даже эскимосы! Так не пойдет.
Значит так. Никаких душ в Аду. Понятно? Ещё не хватало, держать там живых… мёртвых людей. Где я буду хранит вилы, серпы, инструмент всякий?… В общем, ты меня понял.
Натаниэль промолчал. В его сознании всплыло слово «дезинформация».

— Ну чего там? — крикнул Господь в открытый люк.
— Я Тебе серьёзно говорю, ничего тут нет. Только большой чугунный вентиль с надписью «Не открывать!». — раздался из люка приглушённый голос Сатаны.
— И чего с ним? — спросил Господь заинтересованно.
Натаниэль высунулся из люка.
— Ты знаешь, на этом свете, я думаю, не очень много есть вещей, которые могут случиться с гигантским куском чугуна, — сказал он, стирая со лба грязь, — и вот с этим конкретным — ничего не случилось.
— А если его покрутить? — спросил Господь.
Натаниэль вздохнул и вылез.
— По-моему я упомянул большую надпись «Не открывать!»? В любом случае, если где-то что-то и сломалось — явно не тут.
— Может быть, он как раз открыт, — предположил Господь, — и его надо закрыть, чтобы всё пришло в норму?
Натаниэль сделал широкий приглашающий жест в сторону люка.
— Не стесняйся испачкаться. — сказал он. — Хотя что там. Когда Ты чего стеснялся…
Господь нахмурился.
— Давай, Нечистый, полезай назад и как следует закрути эту ручку.
— Вентиль, — сказал Натаниэль, — это вентиль. Почему я должен крутить за Тебя вентили? Погоди, дай я сам скажу. Чтобы я был во всём виноват.
— Полезай, — сказал Господь, — и без лишних разговоров.
Сатана снова вздохнул и полез обратно.
— Во-первых, хочу заметить, — раздался оттуда его голос, — он ненамного меньше меня….
— У нас на небесах всё большое! — отозвался Господь довольно.
— Во-вторых, надо сказать, на нём есть две стрелки, с надписями «Закрыть» и «Открыть». И в сторону «Закрыть» он не вращается. — продолжал Натаниэль.
— А ты крути в другую сторону! Если этот вентиль не положено открывать, то логично на нём написать «открывать» вместо «закрывать», чтобы каждый, кто попытается его открыть, затягивал бы его всё туже и туже.
Натаниэль помолчал.
— Да, это вполне в Твоём духе. — сказал он после паузы. — Но в-третьих, как… ага, пошёл… ну скажи, как поломка в канализации могла сделать людей грешниками? Туго как… Я, конечно, не эксперт в вопросах греха… хотя нет, я эксперт… и я не понима… а?
Раздалось журчание.
— А? А-а-а-а-а! ААААААААААААААААААААААААА!
Господь аккуратно закрыл крышку и, отряхнув руки, удалился.
Небеса чуть дрогнули и разверзли хляби небесные. И вместе с водой с них устремилась к земле небольшая чёрная фигурка. За рёвом потоков почти не было слышно яростного «Мамаааааааааааааааа!!!»

Господь посмотрел на мир.
Он увидел бескрайние леса.
Он увидел степи, по которым, как по морю, бежали волны.
Он увидел сияющие на солнце ледники.
Господь сложил губы дудочкой и, прикидывая что-то в уме, тихо свистнул.
– Ну ладно, – сказал Он, – всё понятно. Давай заканчивать.
Сатана вытащил ноготь из щёлки между зубов и внимательно посмотрел на него.
– А чем так плохо?… – поинтересовался он. – Вроде всё того. Этого. Ну. Солнце
там. Короче, работает.
Господь задумчиво посмотрел на него.
– Не, не, – сказал Он, – так не пойдёт. Это пробная версия. Теперь будем начисто
делать.
– Что, с нуля?! – поразился Сатана.
Он вытер руку о штаны и достал сигареты.
– Вот и Я думаю… Дай сюда.
Господь глубоко затянулся и снова погрузился в раздумья.
– Ну для человека это всё не годится. – сказал Он решительно через некоторое
время. – Ничего же нет. Они только жрут и размножаются.
– С самого начала!… – простонал Сатана. – С самого начала!…
– Что? А. Нет. – ответил Господь, рассеяно стряхивая пепел с подветренной
стороны. – Чёрт…
Он оглядел Себя и принялся отряхиваться.
– А?
– Я в целом. В общем, нет, не с нуля. Можем тут же.
Он снова посмотрел на весь мир.
– Только это всё надо убрать. – решил Он. – Жизнь ни в какие ворота не лезет.
Остальное подгоним как-нибудь.
– Как?…
– Как-нибудь. Главное – удалить жизнь.
Он снова затянулся и выжидающе посмотрел на Сатану.
– Ну?… Че ты ждёшь? Вперёд.
Сатана вздохнул и поплёлся вниз к пляжу.
Господь огляделся и решительно наступил на росток крокуса. Повернув несколько
раз носком, Он огляделся, нагнулся, выдернул из дёрна пучок травинок и разорвал
его в мелкие клочки.
Через час вокруг Него образовалась не очень большая проплешина.
Усталый и слегка поцарапанный Сатана, пошатываясь, вернулся обратно и рухнул
рядом с Ним.
– Я целую вечность пытался придушить эту черепаху… – сказал он. – Целую вечность,
пока она не затихла. И я даже не уверен, что она просто не заснула.
Господь выпрямился и вытер лоб испачканной в земле рукой.
– Вот и Я думаю… – сказал Он. – Они быстрее размножаться будут. Надо ускорять,
наверное.
– Может, метеорит?… – оживился Сатана. – Знаешь, падает такая огромная каменюга
и пах!… Всё живое вымирает.
Господь посчитал что-то на пальцах.
– Можно… – сказал Он неуверенно. – Но нам нужен план Б.
– Зачем?! – удивился Сатана.
– Всегда должен быть план Б. – объяснил Господь. – С метеоритом будет план А. А
ещё будет план Б.
– Ну понятно, что с метеоритом А. – согласился Сатана. – Глупо было бы начинать
сразу с Б. Но я думал, что про план Б говорят, когда первый план не удаётся, и
тогда сразу – «Перейдем к плану Б», а кто-нибудь спрашивает – что за план Б. И
тогда придумывают план Б…
Господь махнул на него рукой.
– Оставь свои штучки, Грязный.
– Нечистый. – угрюмо поправил его Сатана.
– Нечистый. Нужно придумать что-то обязательно. Целая прорва времени на эти
метеориты. Обязательно нужен запасной план. Это огромная удача – метеоритом
попасть по планете. Планета маленькая, метеорит ещё меньше, их вместе сводить…
– Я понял, понял… – Сатана задумался. – Ну они могут друг друга съесть, скажем.
Господь вздохнул.
– Ты видел, что стало с зайцами? – спросил Он. – После волков-то? Они стали
крупнее. И быстрее. И их стало больше. Тут что-то не так. Кроме того, никто не
будет есть волосатых гусениц.
Сатану передёрнуло.
– Да, это точно… – подтвердил он, с омерзением сплёвывая.
Господь и Сатана погрузились в раздумья.
– А вообще это идея, – сказал Сатана, – только еду надо заменить на что-то ещё.
Пускай кто-нибудь убивает всех просто так.
Господь снова задумался.
– И самих себя тоже. – предложил Он. – И в итоге они всё сведут на нет.
Сатана кивнул.
– Идея хорошая. – сказал Господь. – Отличная идея. Осталось дать ей достойное
воплощение.
– Как насчёт Годзиллы? – предложил Сатана. – Большая такая штуковина. Наступает,
сокрушает.
– Вариант первый, – согласился Господь, – но лучше всё-таки что-нибудь помельче
и половчее. Потом, Годзилла захочет в итоге жить в гармонии с природой. Нет, тут
нужно что-то с мотивацией, с идеей…
Оба они подошли к краю песков пляжа и уставились на горизонт. Они стояли и
молчали, размышляя о судьбе всего мира. Заходящее солнце осветило их лица
красным.
Ветерок играл с длинными волосами Сатаны. Волосы нервничали, неумело повышали
ставки и излишне агрессивно блефовали. Ветерок спокойно выигрывал кон за коном.

Скачать книгу
Доступно до: 2012-05-09.
Размер: 791.66 кб

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра